Нам нужно больше Ричарда Столлмана

Отказ от ответственности Много говорилось о том, что Ричард Столлман вел себя подозрительно или неадекватно. Я не обсуждаю это и не защищаю самого человека. Я не сторонник слепого следования за этим конкретным человеком (или за каким-либо другим конкретным человеком). Я защищаю философию, а не философа. Я утверждаю, что его историческое видение и оригинальные идеи актуальны и сегодня. Может быть, сейчас даже больше, чем когда-либо.

Движение за свободное программное обеспечение было по большей части уничтожено корпоративным открытым исходным кодом. Фонд свободного программного обеспечения (Free Software Foundation, далее – FSF) и его основатель Ричард Столлман (Richard Stallman) на протяжении последних двадцати лет не раз осуждались как устаревшие и неадекватные. В том числе и мной, 25-летним мной.

• Drew DeVault’s FSF is dying
• Free Software is not enough by j3s
• Viznut asking if permacomputing should be the successor of Free Software
• Myself arguing for Ричард Столлман replacement in 2006

Последние шесть лет я преподавал свободное программное обеспечение и открытый исходный код (Free Software) в Политехнической школе Лувена (École Polytechnique de Louvain). Мне пришлось исследовать предмет и историю вопроса глубже, чем я мог ожидать, чтобы отвечать на вопросы студентов. Я прочитал много исторических книг на эту тему, включая биографию Ричарда Столлмана и многие старые статьи и книги.

И вот что меня поразило.

Ричард Столлман был прав с самого начала. Каждое его предупреждение, каждое его пророчество сбылось. И, что хуже всего, у него было решение с самого начала. Проблема не в Ричарде Столлмане или FSF. Проблема в нас. Проблема в том, что мы не слушали.

Решение всегда было: авторское лево

В начале восьмидесятых годов Ричард Столлман осознал, что программное обеспечение превратилось из “инструмента для использования компьютера” в продукт или товар. Он предвидел, что это положит конец коллективному разуму и обмену знаниями. Он также предвидел, что если мы не будем хозяевами своего программного обеспечения, то мы быстро станем рабами машин, контролируемых бездушными корпорациями. Он повторял нам это снова и снова.

Сорок лет спустя мы должны признать, что он был провидцем. Каждое его слово до сих пор — правда или почти правда. Очень немногие знаменитые передовые мыслители оказались настолько же правы, насколько оказался прав Ричард Столлман. Однако нам не нравится его послание. Нам не нравится, как он это рассказывает. Он сам нам не нравится. Политики быстро поняли, что нас больше заботит внешний вид и способность говорить приятные нам вещи, чем правда или способы устранения коренных проблем.

Ричард Столлман предложил необходимость “четырёх свобод программного обеспечения”: – право использовать программное обеспечение по своему усмотрению; – право на изучение программного обеспечения; – право на модификацию программного обеспечения; – право на распространение программного обеспечения, включая его модифицированную версию.

Чтобы гарантировать эти свободы, Ричард Столлман изобрёл авторское лево (copyleft). Решение, которое он реализовал в лицензии GPL. Идея авторского лева заключается в том, что вы не можете ограничивать права пользователей. Копилефт (copyleft) – это эквивалент знаменитого “Il est interdit d’interdire” (запрещается запрещать).

Теперь, оглядываясь назад, можно с уверенностью сказать, что решение было и остается верным.

Копилефт — очень глубокое понятие. Речь идет о создании и поддержании всемирного общественного достояния. Общие ресурсы, к которым каждый может получить свободный доступ и которые будут поддерживаться сообществом в целом. Общественные блага пугают капиталистический бизнес. По сути, капиталистический бизнес пытается всё приватизировать и превратить все в товар. А общественное достояние — это априори не товар и не продукт.

Разумеется, капиталистический бизнес всегда был против авторского лева. И сейчас против. Стив Балмер назвал GPL “раком”. Ричард Столлман был и до сих пор изображается как опасный маньяк, фанатик, распространяющий рак.

Брюс Перенс (Bruce Perens) и Эрик Рэймонд (Eric Steven Raymond) попытались найти золотую середину и запустили движение “Open Source” (“Открытый исходный код”). Оглядываясь назад, “Open Source” оказался промежуточным решением проблемы. Первоначально это рассматривалось как простой ребрендинг “Free Software” (“Свободного программного обеспечения”), и утверждая, что “бесплатное” (free) в английском языке можно понимать как “без цены или стоимости”.

Ричард Столлман тут же справедливо заметил, что отсутствие “свободы” означает, что люди забудут об этой концепции. И снова он был прав. Но все считали, что “свободное программное обеспечение” и “открытый исходный код” — одно и то же, поскольку оба они сосредоточены на четырех свободах. Просто этот Столлман придирался к формулировкам.

Самая большая ошибка Ричарда Столлмана

В теории Ричарда Столлмана было одно слабое место: авторское лево не входило в число четырёх свобод, которые он предполагал. Бизнес-совместимые лицензии, такие как BSD/MIT или даже просто бесплатные программы, тоже являются “свободным программным обеспечением”, поскольку они уважают все четыре свободы.

Но их можно приватизировать.

И в этом вся суть. В течение последних 30 лет компании и сторонники открытого исходного кода, в том числе Линус Торвальдс, осуждали GPL за трактовку основного права “делать бизнес” как “приватизацию общественного достояния”.

Они преуспели настолько, что основная миссия FSF по сохранению общественного достояния стала рассматриваться как “бесполезная” или, что еще хуже, “реакционная”. В чём заключалась работа FSF? Самое главное — они проверяли GPL на наличие недостатков, обнаруженных впоследствии. Они буквально исправляли уязвимости. Сначала GPLv3 для борьбы с “тивоизацией”, а затем AGPL для противодействия проприетарным онлайн-сервисам, работающим на свободном программном обеспечении, но отнимающим свободу у пользователей.

Но вся эта работа была высмеяна. Microsoft через Github, Google и Apple продвигали лицензионное программное обеспечение MIT/BSD в качестве стандарта ПО с открытым исходным кодом. Это позволило им использовать компоненты с открытым исходным кодом в своих закрытых продуктах. Им удалось заставить тысячи разработчиков свободного программного обеспечения работать на них бесплатно. И их даже поощряли, нанимая иногда одного из этих разработчиков, это было словно “одолжение” сообществу. С точки зрения бизнеса незачем нанимать умных людей, работающих над критически важными компонентами вашей инфраструктуры, вместо того, чтобы позволять им работать бесплатно. Все Google Summer of Code, наставником которого я был несколько лет, — это всего лишь способ привлечь бесплатных наставников для своей будущей бесплатной или дешёвой рабочей силы.

Наши свободы были украдены несвободным программным обеспечением, которое по большей части написано нами самими. Бесплатно. Мы тратили своё свободное время на разработку, отладку и тестирование программного обеспечения, прежде чем передать его корпорациям, которые мы уважаем, надеясь, получить от них – может быть – предложение о работе или небольшую спонсорскую поддержку. Без открытого исходного кода без авторского лева не было бы проприетарных MacOS, OSX или Android. Не было бы ни Facebook, ни Amazon. Мы сами создали все компоненты этого существа Франкенштейна и передали их злому профессору.

Больше общественного достояния

Печальное состояние состояние в области вычислительной техники сегодня приводит компьютерщиков в ярость. Мы видим, что молодых студентов в рамках программы владения компьютерном учат пользоваться Word и PowerPoint, что молодые хакеры в основном довольны рутированием телефонов на Android или слепым использованием API какого-нибудь модного JS-фреймворка. Дистрибутивы Linux используются только студентами-компьютерщиками и в виртуализированных контейнерах. Мы живём в антиутопическом будущем, о котором нас так упорно предупреждал Ричард Столлман.

Что, как ни парадоксально это прозвучит, означает, что Ричард Столлман потерпел неудачу. Он был Кассандрой. Мы интуитивно полагаем, что мы должны изменить его, мы должны заменить FSF, что у нас должны быть новые парадигмы, учитывающие новые веяния в экологии и другие относящиеся к этике и морали позиции.

Мы не понимаем, что решение уже 40 лет находится прямо перед нами: авторское лево.

Авторское лево, как “Запрет на приватизацию общественного достояния”.

Нам нужно восстановить общественное достояние. Когда промышленность загрязняет атмосферу или океаны, она, по сути, приватизирует наше общее достояние (“рассматривая общее достояние как свою личную помойку”). Когда отрасль получает миллионы долларов государственных субсидий, а затем оформляет патент — эта отрасль приватизирует всеобщее. Когда Google помещает ядро ​​Linux в телефон, который пратически невозможно модифицировать — Google приватизирует всеобщее. Зачем нам дорогие электромобили? Потому что автомобильная промышленность на протяжении столетия выполняла миссию по уничтожению общественного транспорта или отказа от идеи пройтись пешком, уничтожая это общественное достояние.

Нам нужно защитить наше общественное достояние. Как это сделал Ричард Столлман 40 лет назад. Мы не хотим избавляться от Ричард Столлман. Напротив, нам нужно больше его оснополагающей философии. Нам промыли мозги, заставив думать, что он был экстремистом, точно так же, как нам промыли мозги, думая, что забота о бедных — это социалистический экстремизм. Во многих западных странах политические позиции, которые двадцать лет назад считались “центристскими”, теперь считаются “крайне левыми”, потому что двадцать лет назад левые позиции назвали экстремистскими. Ричарда Столлмана постигла та же участь, и мы не должны покупаться на это.

Сопротивление

Что я могу сделать? Что ж, первый маленький шаг, который я могу сделать сам, — это выпускать все будущие программы, которые я разрабатываю, под лицензией AGPL. Поместить мой блог под лицензию CC BY-SA. B я призываю вас оставлять авторское лево на всём!

Нам нужно пятое правило. Обязательство поддерживать общественное достояние, чтобы предотвратить приватизацию программного обеспечения. Это пятое направление, которое Ричард Столлман интуитивно уловил, но, к сожалению для нас, забыл включить в свою теорию четырёх свобод. Мир, вероятно, был бы совсем другим, если бы он написал пять правил свободного программного обеспечения сорок лет назад.

Но если лучшее время для этого было сорок лет назад, то второй лучший момент — прямо сейчас. Итак, вот:

Четыре свободы и одно обязательство свободного программного обеспечения

– право использовать программное обеспечение по своему усмотрению. – право на изучение программного обеспечения – право на модификацию программного обеспечения – право на распространение программного обеспечения, в том числе с модификациями. – обязательство соблюдать эти четыре права, фактически сохраняя программное обеспечение в общем свободном пользовании.

Нам необходимо осознать, что любое программное обеспечение без этого последнего обязательства рано или поздно станет инструментом угнетения нас самих. И что поддержание общественного достояния касается не только программного обеспечения. Речь идет обо всём, чобъединяет нас как общество, и обо всём, что мы теряем из-за жадности отдельных индивидумов. В конечном счёте, наша планета — наш единственный общий ресурс, и мы должны защитить его от превращения в товар.

Копилефт называли раком. Но раком чего? Капиталистическому потребительству, убивающему планету? Тогда я с гордостью встану на сторону рака.

©Ploum , 19 июня 2023 г.

Фото Р.М. Столлмана Фрэнка Карличека

Источник: We need more of Richard Stallman, not less

Перевод: Wandering Thinker

⁂ Автор о себе

Как писателю и инженеру мне нравится исследовать, как технологии влияют на общество. Вы можете подписаться по на мои публикации по электронной почте или по RSS . Я ценю конфиденциальность и никогда не сообщаю ваш адрес.

Если вы читаете по-французски, вы можете поддержать меня, купив/поделившись/читая мои книги и подписавшись на мою рассылку новостей на французском языке или RSS. Также я разрабатываю свободное программное обеспечение.

Ploum